Прогулки по Вильне

Вот он, Гедимин (1996, Витаутас Кашуба из американских литовцев). Волк у ног не железный почему-то, а каменный. А князь во сне: город-то ему приснился. Остается только радоваться (а то бы где мы сейчас были?!), что Лиздейка правильно ему сон объяснил: слава Вильны, благодаря доблестным виленчанам, разнесется по всему миру.

Правее стройка века — дворец властителей, дурацкий новодел. Пранас Моркус, с его умом, обаянием и вкусом, однако, почти убедил: внутри ощутим масштаб того государства (и тех людей), что может стать назидательным примером для измельчавших нынешних.

Лучшее подспорье в прогулках по Вильнюсу — деньги. Если банкнота в 100 литов незаменима при знакомстве с Вильнюсским университетом, то 50 литов прекрасно иллюстрируют достопримечательности Кафедральной площади и ближайшего окружения. Ужас берет, какой непоправимый урон нанесет туризму введение проклятого евро.

Но пока надписываем на память нашему гостю слева направо: колокольня, Кафедральный собор Св. Станислава и Св. Казимира, башня Гедимина, памятник Гедимину, Три креста, — и пусть вспоминает у себя там, разглядывая мятую купюру.

Пересекая площадь наискосок, оставляем по правую руку южный фасад собора с семью статуями Ягеллонов, на ходу вспоминая о том, что при советах она называлась площадью Гедимина, в порядок она была приведена только в конце 1930-х годов Стефаном Нарембским (чтобы выделить здание, снят слой земли глубиной в 3 м, вырублены деревья, поверхность покрыта бетонными плитами; нынешний вид площадь обрела уже после масштабной реконструкции в наши дни).

До 1915 г. на площади высился величественный памятник Екатерине II (скульптор Марк Антокольский, один из самых знаменитых уроженцев Вильны) – на постаменте в 4,3 м бронзовая фигура императрицы в 2,5 м. Ныне примерно там, где он стоял, к Рождеству воздвигается елка. Площадь — место концертов (например, в связи с 1 сентября) и народных гуляний; в прежние времена, еще в конце XIX века, к дню св. Казимира (4 марта) на ней проходили Казюки — ярмарки, первоначально простых незатейливых изделий народных промыслов и обихода (деревянная посуда, корзины, топорища, черенки лопат и, главное, характерные виленские вербы).

В юго-восточном углу площади скорее стоит, чем лежит, валун с датами 1323—1978, в память о юбилее сна Гедимина. В прежние времена неподалеку стоял памятник великому русскому поэту, со скромной надписью PUŠKINAS. Теперь увидеть его в Маркучяй, где некогда было имение семьи Григория Пушкина, а ныне Литературный музей А. С. Пушкина.

Отсюда куда? Пересечь перекресток — и на улицу Замковую, сиречь Пилес.

От угла Кафедральной площади, там, где начинается парк, заканчивается улица Швянтарагё и начинается улица Барборос Радвилайтес, неспешно двинемся по улице Пилес (Замковой) – одной из древнейших, если не самой древней. Основная ось Старого города, популярное место прогулок и излюбленный туристический маршрут с живописными городскими видами, с достопримечательностями, кафе, ресторанами, музеями и галереями, торговлей украшениями и сувенирами, ведет с севера на юг к Пятницкой церкви, где Петр крестил Ганнибала, а дальше, уже под названием Диджёйи (Большая), мимо Дома Франка к Ратуше и далее к Острой браме.

Двинемся, любуясь виленскими брамами с замечательными порталами, по настроению сворачивая в переулки и  дворики, вроде двора по левую руку (Пилес 4) с люкарной в чудесных барочных волютах или узкой изогнутой улицы Бернардинской (Бернардину) за аркой,  тоже налево, или улицы Скапо, официально самой узкой улицы города, направо.

Бернардину ведет к костелам Св. Михаила, Св. Анны и бернардинскому монастырю с костёлом Св. Франциска, памятнику Мицкевичу и Ужупской Республике.

А Скапо — вдоль стен университета по левую сторону к бывшему генерал-губернаторскому дворцу, а ныне Президентуре, так что куда ни свернешь — не пожалеешь, будь то  Святомихальская, т. е. Швянто Миколо, или Литерату по левую руку или Швянто Йоно по правую, или двор дома 22, здания Медицинской коллегии, памятный первым в Вильне ботаническим садом и  смертью профессора Бекю от молнии.

Улица — наглядная архитектурная история города от готики (Пилес 12), с ренессансными аттиками (Пилес 4), барочными и классицистскими порталами, иной раз с перестроенными в духе благородного эклектизма фасадами и надстроенными третьими этажами конца XIX — начала XX в., с редкими вкраплениями бетона и стекла второй половины XX в.

По левой стороне — бывшие дома капитула (Пилес 2, 4, 6) и желтый фасад трехэтажного дома позднего классицизма; нижний этаж в первой половине XIX в. арендовал для своего книжного магазина известный виленский книгоиздатель Юзеф Завадский.

Угол дома 6, у арки в Бернардинскую улицу, улеплен половинками чайников — многим нравится, останавливаются фотографировать. Пока снимают, можно навернуть леденящую кровь в жилах историю, почерпнутую из «Путешествия по Замковой улице в Вильне» Павла Кукольника о том, какое злодейское преступление совершилось в 1832 г. в доме напротив, несмотря на то, что там жил виленский военный губернатор князь Долгоруков (тот самый, после коего еще долго гулял анекдот: «А что, Долгорукий уехал?» — «Руки-то уехали, долги остались»), отчего у ворот всегда стояли часовые.

Здесь, в этом желтом доме, жил писарь Эдукационной комиссии Дмоховский, человек небедный, которому и здешние помещики отдавали деньги на сохранение. И вот слуга, пригретый им сирота, вступил в cговор с шуриным Хвощевским и его женой, те спящего Дмоховского топором порубили и вынесли, а деньги поделили. Слуга Дмоховского неделю ходил по знакомым барина, расспрашивая, не знает ли кто, куда тот девался; изрубленное тело нашлось спустя несколько дней при вывозе нечистоты из Ратуши. Следствие, пишет Кукольник, не могло открыть ничего определительного. Но дело-таки всплыло: слуга Дмоховского зарыл в землю 3 тысячи рублей, а их украли; чем помалкивать, он подал в земский суд объявление о пропаже и просил местное начальство о содействии к отысканию. Вместо содействия его взяли в допрос — откуда у него такие деньги? Раскололся в конце концов.

Впрочем, дом ознаменован не только поучительной криминальной историей позапрошлого века, но и деятельностью книготорговца Завадского, о которой надо отдельную песню петь.